Фанфик

[Mickey-Yuchung]

Вдохновение не спрашивает, когда приходить, к сожалению! ТТ_ТТ
Поэтому я сидел и вместо того, чтобы учить, писал вот этот кусок текста. Точнее, даже два куска.
Это начало фанфика, и я очень хочу, чтобы кто-нибудь заценил его...
В комментариях пишите, пожалуйста, ваши догадки по поводу будущего пейринга, какой пейринг вы видите в этом отрывке и какой хотели бы.
А потом я опубликую настоящий пейринг, потому что фик еще не оформлен (сейчас в шесть утра мне тупо лень), или сразу продолжениеXDD Как получится))) Дерзайте, может я что и учту)))))

читать

Наконец оказавшись в автобусе, Литук по привычке оглядел всех своих подопечных. И даже пересчитал для верности. Его губы тронула легкая улыбка при одном только взгляде на них: несмотря на только что отработанный концерт, младшенькие веселились, кричали и чуть ли не прыгали по салону. Если бы не его собственный строгий запрет, они бы уже вовсю тут носились - он был уверен. Лидер скосил глаза и посмотрел на сидящего рядом Сонмина, который обычно был зачинщиком всех беспорядков. Но сейчас тот сидел подозрительно тихо и даже как будто немного приуныл. Это заставляло волноваться.
«Устал, наверное» - подумал Литук. По скромным подсчетам лидера, за этот день Сонмин успел достать готовившего завтрак Хичоля, что было весьма чревато; до смерти перепугать застрявшего на час в душе Йесона (еще предстояло выяснить, чем это он там занимался – Литук мысленно занес это в список дел); устроить настоящий бунт в автобусе по дороге на репетицию перед концертом, причем неизвестно по какому поводу; поноситься по коридорам со своим приятелем Донхэ и стаффом и до полусмерти затискать Рёука и Кюхена. И выложиться на концерте по полной, само собой. Действительно, тут было от чего устать. Хоть Сонмин и был самым энергичным, жизнерадостным и непоседливым из всех участников, но когда-то же должен прийти конец этой энергии. Литук все-таки улыбнулся и в десятый раз прочитал одну и ту же строчку в документе, который держал в руке, абсолютно не понимая ее смысл.
Сонмин тоже оглядел товарищей и в который раз порадовался, что сел рядом со всегда спокойным лидером. Все остальные ему сейчас доверия не внушали – с ними рядом точно не поспишь. Он сладко зевнул и повернулся к Туки.
- Хён, можно тебя обнять?
Лидер милостиво посмотрел в его огромные невинные глаза и кивнул. Сонмин знал, чем его покорить – именно вот этой умильной рожицей, которую Литук так любил. Больше всего на свете он хотел видеть всех своих донсэнов такими.
Сонмин радостно обхватил его за талию двумя руками и, только прижавшись щекой к его боку, сразу же мило засопел. Литук подумал, как бы на него не пустили слюну во сне, аккуратно отложил бумаги и накрыл моментально отрубившееся чудо своей курткой. Потом подумал немного, убрал свесившиеся чуду на лицо пряди и посмотрел на его пухлые щечки, которые младшенький мило и старательно надувал во сне. «Совсем ребенок» - подумал он и вздохнул. Большая часть его группы была такой.
Сидящий по другую сторону от него Хичоль тихо засмеялся и немного хрипло сказал, хватаясь рукой за горло от неприятных ощущений:
- Что ты с ним так носишься?
- Ты в порядке? – Тут же обеспокоенно отреагировал Литук.
- Устал. Чем беспокоиться обо мне, лучше побеспокойся о том, что остальные мелкие будут ревновать.
Лидер повторно оглядел всех – пока никаких признаков недовольства не было. Они были слишком заняты, чтобы разглядывать, что там делает их любимый хён. Он снова улыбнулся. Что ж теперь поделать, если он всю жизнь мечтал о младшем брате, а теперь у него их вон сколько? Литук особо не выделял Сонмина, любя всех одинаково, просто тот чаще других вел себя именно так – как милый младший братик. Лидер не знал, что на самом деле, Мин так же, как он, всю жизнь мечтал, только о старшем брате.
Его внимание привлек снова ставший более интенсивным шум в салоне. Шиндон изображал известную телеведущую, довольно-таки удачно, и остальные свистели, смеялись и в шутку тянули к нему руки. Один только Йесон не принимал во всем этом участия – он сладко спал, положив голову на сидящего рядом, неестественно выпрямившегося Рёука. Тот, казалось, боялся дышать, чтобы не потревожить хёна. Вообще он тоже редко участвовал в подобных забавах, стараясь выглядеть старше и ответственнее, чем был. И сейчас он только натянуто улыбался и робко обнимал своего соседа, потому что не знал, куда девать руку.
Лидеру захотелось подойти и потрепать его по голове, чтобы Рёук, наконец, расслабился. Он задумался: а ведь он воспринимал как младших братьев всех, даже Йесона. Пожалуй, кроме Хичоля – вот уж кто явно не годился для этой роли. В любом месте в любое время он распространял вокруг себя ауру сексуальности, страсти и дерзости. Да и по возрасту был совсем чуть-чуть младше Литука.
Сонмин что-то пробормотал во сне. От его рук исходило приятное, почти домашнее тепло и спокойствие. Литук почувствовал нечто странное – по сердцу прошла волна нежности и восторга, как в тот день, когда он первый раз взял на руки свою крошечную племянницу. Это было странно.
Он и сам почти засыпал, убаюканный гомоном и смехом донсэнов, когда его нечаянно толкнул локтем Хичоль. Это было неожиданно, и лидер вздрогнул, но вовсе не из-за этой неожиданности. Прикосновение дарило ощущение опасности, оно было подозрительно похоже на электрический разряд, и совсем не похоже на безмятежное спокойствие объятий Сонмина...
Но Литук будет заботиться обо всех и каждом, по крайней мере, пока лидер здесь он. На этой героической мысли он все-таки задремал.
***
Хичоль практически не общался с Сонмином до одного случая. Он вообще мало общался с младшими (разве только с сокамерником Донхэ, которого очень любил, но старался этого не показывать), предпочитая им старших – Литука, Хангёна и Йесона. Впрочем, это уже отдельная история, особенно про Хангёна.
В тот день ничего не подозревающий Сонмин просто зашел поболтать к своему другу Донхэ, но его планы провалились – им обоим вот уже минут десять пришлось выслушивать страшную по масштабам истерику Хичоля. Они сидели на кровати Донхэ, боясь пошевелиться и практически втянув головы в плечи от страха. Причем непонятно, чего оба боялись больше – хёна или за хёна.
Тот прокричал в телефон напоследок:
- Ты думаешь, мне хреново?! Да я прекрасно обойдусь без тебя! Вот и живи в своей отдельной идеальной квартире, идеальный китайский придурок!!!
И швырнул несчастный телефон в стену, чтобы «придурок» уж точно не дозвонился больше. Тот жалобно звякнул и затих.
Хичоль упал на кровать лицом вниз, его плечи дрожали то ли от нервов, то ли от рыданий. Донсэны, все так же замерев, тихо сидели рядом и умирали от растерянности и теперь уже жалости. Наконец, Донхэ еле слышно выдохнул:
- Хён...
Он справедливо решил, что лучше уж стать следующим объектом ярости, чем совсем ничего не сделать. В тишине слово прозвучало неожиданно громко.
Хичоль вскинул руку в жесте, полном отчаяния, и сказал в подушку:
- Иди сюда, Рыбка.
Уже через секунду чьи-то руки тронули его за плечи. Хичоль удивленно поднял заплаканное лицо – Донхэ никогда не был таким решительным и быстрым – и увидел Сонмина, о котором уже успел благополучно забыть. Мин смотрел ему прямо в глаза с неприкрытой жалостью и болью, а потом неожиданно быстро и с силой обнял, прижимая к себе. Хичоль остановившимся взглядом уставился на Донхэ. Сонмин, наконец, осознал что натворил, так же быстро отстранился и сказал:
- Не переживай так, хён! Пожалуйста...
Было заметно, что он сам сейчас разревется, даже несмотря на то, что не знал, в чем дело. Хичоль же не знал, чему удивляться – его наглости или столь сильному сочувствию. Донхэ не дал ему решить, в конце концов, присев рядом. Хичоль показал Сонмину на место рядом с Рыбкой, уже принимаясь плакать на плече последней.
В ту ночь Сонмин так и не вернулся в свою комнату. Они сдвинули кровати и полночи болтали ни о чем, вспоминая все смешные случаи со своих выступлений. Рассказывали в основном Донхэ и Сонмин, а Хичоль только сдавленно смеялся, цепляясь всеми конечностями за Донхэ, которого положили посередине. Даже строгий обычно лидер, заглянувший на ночь с проверкой, не сделал им замечание за такие вольности. Он прекрасно знал ситуацию, лучше, чем кто-либо, и подумал, что сейчас для Хичоля милые, старающиеся изо всех сил помочь, донсэны – лучшее лекарство.