Автор: Shinigami
Shinigami@mail2000.ru
Автор коллажа: Shiroyama Kouyou
Фэндом: J-Pop, KAT-TUN
Пейринг: Акаме (Аканиши Джин/Каменаши Казуя)
Жанр: angst, romance
Рейтинг: R
Примечания: написанию предшествовали следующие события: возвращение Аканиши Джина в Японию, его день рождения, а также просмотр мной концерта «Break The Records» в ... *не знаю, какой* раз. Встречающиеся в тексте фразы, выделенные курсивом, не воспринимать как эпиграфы или как мысли героев. Они существуют сами по себе (надеюсь, вы узнаете, откуда они взяты), но призваны создать атмосферу и (или) настроение для правильного восприятия моих мыслей.
читать«Аканиши Джина сфотографировали в аэропорту в Токио», «В данный момент он находится в Японии», «Что скажет Джонни-сан на то, что Аканиши-сан нарушил его запрет покидать Америку?» - Каме раз за разом перечитывал одни и те же строчки небольшой статьи в газете. Даже странно, что в ней было так мало написано, ведь говорилось о Джине. И еще фотография, которую за неимением информации увеличили до гигантских размеров. Несомненно, это был Джин. Его Джин.
Завтра у него будет день рождения, и Каме, естественно, не пригласят. Потому, что Джин не захочет его видеть. Потому, что именно Каме испортил все, что у них было, заставив обоих пройти через кошмар. Себя и Джина.
Казуя лег на диван и стал мечтать. Он очень любил мечтать о том, что было бы, если... Если он не повел бы себя как полный придурок, решив сам, что будет лучше для них обоих. Если бы он послушал Джина хоть чуть-чуть. Если бы он не настолько боялся потерять, что решил добровольно отказаться от него. Если бы он не бросил Джина.
Что чувствует человек, которому разбили сердце? Нестерпимую боль. А что чувствует тот, кто разбил себе сердце сам?
Тяжело вздохнув, Каме все-таки поднялся с дивана и пошел посмотреть на свое самое драгоценное сокровище. Это был альбом для фотографий. Когда-то давно Джин купил такой в магазинчике сувениров, в котором они были вместе, и сказал, что будет собирать туда фотографии «Казу-тяна», который, на его взгляд, «очень мииилый». Тогда Каме посчитал это насмешкой, потому что в свои тринадцать лет он абсолютно никому не казался милым. Кроме Джина. Поэтому Каме обиделся и вылетел из магазина. Но куда идти, он не знал, это Джин привел его сюда. Каме сел на ступеньку. Через несколько секунд также быстро вылетел Джин, вздохнул с облегчением, увидев Каме, и присел рядом. Каме не смотрел на него.
- Казуя, пожалуйста, не обижайся. Смотри, я купил тебе такой же! Теперь ты можешь тоже собирать фотографии, какие захочешь.
«Вот дурак, он даже ничего не понял». Вслух Каме сказал, в точности воспроизведя интонации Джина:
- Я буду собирать твои фотографии, потому что ты тоже очень мииилый!
Джин мгновенно просиял и расплылся в счастливой улыбке:
- Правда?! Знаешь, Казу, слышать это от тебя – это почему-то совсем по-другому, чем от остальных.
«Пообещай мне, крошка.
Навсегда.
Не обмани меня».
Навсегда.
Не обмани меня».
Каме даже стало немного совестно, он только кивнул, взял альбомчик и погладил мягкий лиловый бархат на обложке рукой. Слезы в глазах мешали разглядеть рисунок. Он думал, как его угораздило связаться с ходячим недоразумением Аканиши Джином, самым красивым и непосредственным джуниором в агентстве (по мнению Каме). Впрочем, это было неудивительно, потому что Аканиши мог очаровать любого человека за минуту, даже меньше. И раз он выбрал Каме, у того просто не было шансов отказаться от дружбы с Джином. Но, несмотря на все его недостатки, Джин всегда заботился о Казуе, которому с каждым днем все больше и больше нравилась восходящая звезда агентства. Они очень привязались друг к другу.
Вот и сейчас Каме точно так же погладил альбом перед тем, как открыть. Он всегда листал его медленно и осторожно, вспоминая, где и как была сделана очередная фотография. Альбом был наполнен разнообразными Джинами – Джин спит, ест, едет на работу, поет, раздает автографы, купается и загорает, говорит, смотрит телевизор, развалившись на диване. Четырнадцатилетний Джин, пятнадцатилетний, шестнадцати... и так далее до двадцати пяти. Улыбающийся и хмурящийся Джин. Иногда на фотографиях присутствовал и сам Казуя. Почти все фотографии Каме сделал сам, поэтому он так дорожил и гордился своей коллекцией, больше такой ни у кого не было. Но изредка попадались и газетные вырезки, а в самом конце альбом состоял только из них. С тех пор, как они расстались, уКаме больше не было возможности сфотографировать любимого, тем более что он уехал в Америку.
«Не бойся,
Посмотри мне в глаза».
Посмотри мне в глаза».
Но сейчас у него была такая отличная возможность извиниться перед Джином! Каме твердо решил про себя, что ни за что ее не упустит. Всю ночь он не спал, думая, что же скажет завтра Джину, если увидит его.
***
«Аканиши-сан дома, вы подниметесь или ему что-то передать?». Эти страшные дляКаме слова пульсировали в ушах, пока он поднимался на лифте до нужного этажа. Нервно сжимая в руках коробочку с подарком, он подошел к двери. Почему Джин был дома в свой день рождения? Конечно, было уже довольно поздно, но... Каме надеялся, что он будет на вечеринке в каком-нибудь клубе, и можно будет просто оставить подарок внизу и малодушно сбежать. Но этого не произошло, и как назло, все заготовленные за ночь слова моментально стерлись из памяти, и нужно было срочно что-то придумать. Каме нажал на звонок и запаниковал. Он хотел уже сбежать, как вдруг дверь распахнулась – на пороге стоял Джин в одних пижамных штанах. Он выглядел заспанным и удивленным. Невольно Каме скользнул взглядом по его фигуре и отметил про себя, что Джин похудел. Казуянервно сглотнул.Затем протянул подарок, потому что не знал, что еще может сделать:
- С днем рождения, Джин. Извини, кажется, я тебя разбудил.
- Ничего, - Джин взял подарок и сразу стал разворачивать. Там была коробочка с пирожными. Он улыбнулся. – Спасибо. Мои любимые.
«Я чувствую тебя так близко».
Глядя на эту милую картину – сонный полуголый Джин, счастливо улыбающийся пирожным – Каме снова решил сбежать:
- Я рад, что тебе понравилось. Я... пожалуй, пойду.
Но только Каме развернулся, как Джин тут же схватил его за руку и сказал:
- Погоди, Казу. Давай попьем чай вместе?
«Я чувствую тебя так близко,
Не дай этому разрушиться».
Не дай этому разрушиться».
Камевздрогнул от прикосновения, и Джин сразу отдернул руку. Казуя молча прошел за ним на кухню, решив про себя, что это точно сама судьба хочет, чтобы он извинился. Пока Джин возился с чаем и угощением, Каме молчал и разглядывал пол. Он видел, что Джин несколько раз смотрел на него, но оба ничего не предприняли. Когда все было готово, и Джин устроился напротив него, Каме сделал несколько глотков из своей чашки и сказал:
- Вообще-то я хотел извиниться.
Джин удивленно посмотрел:
- За что?
«Ты мне нужен рядом».
- Ну... Понимаешь... Тогда... я вел себя совсем неправильно. Теперь я понимаю, что ты чувствовал. Я должен был выслушать тебя, прежде чем что-то делать. Прости, Джин.
Последние слова Каме произнес совсем тихо, со страхом смотря наДжина, в ожидании того, что он скажет. Джин молчал. Было заметно, что эти слова сильно подействовали на него, он волновался. Каме ждал приговора. Наконец, Джин поднял глаза на него:
«Но любовь ранит».
- Знаешь, Казу... Наверное, сейчас, как это... Поздно. Но я все равно счастлив, что ты это сказал.
Каме покраснел, пробормотал: «Да, да, конечно, ты прав. Сейчас уже поздно» и практически побежал к двери. Джин успел догнать его, когда Каме уже вовсю боролся с замком, который совсем не хотел выпускать его. Как и хозяин. Джин сказал:
- Подожди, Каме!
На этот раз он не прикоснулся к Казуе, но от этих слов тот снова почувствовал пальцы Джина на своем запястье. Они крепко держали его, не отпуская Каме далеко. «Никогда» - подумал Казуя, «Он никогда не отпускал меня. Может ли быть, что и сейчас не хочет?». Каме замер. Джин продолжил:
- Ты постоянно ускользаешь от меня. Человек, которого я больше всего желаю видеть рядом. Я больше не хочу быть один. Неужели ты снова оставишь меня в одиночестве, Казу?
Каме не мог поверить тому, что слышал – после всего того, что он сделал, Джин все еще хочет быть с ним? Он медленно развернулся и сделал то, о чем мечтал с тех пор, как перешагнул порог этой квартиры – мягко, как будто успокаивающе провел рукой по прекрасным шелковистым волосам Джина. Сердце пропустило удар...
...и ухнуло куда-то вниз, когда Каме почувствовал горячие руки Джина на своей спине. Он так прижал Казу к себе, что обоим стало трудно дышать. Каме первый начал их очередной бессмысленный разговор:
«Ты шепчешь мне на ухо».
- Ты вернулся...
- Казу-тян, я так скучал... – пробормотал в ответ Джин куда-то ему в шею, а потом поцеловал в плечо.
- Иди сюда. - Каме заставил его поднять голову, и их губы наконец-то встретились.
«Я хочу потерять контроль».
Джин, как всегда, целовал его нежно, но очень жадно, словно боясь опоздать. Он всем телом прижал Каме к стене. Казую затрясло, он почувствовал, что если Джин сейчас же, прямо в коридоре, ничего с ним не сделает, то Каме точно умрет. Но он сделал кое-что другое: нащупал рукой дверь, прямо за спиной Каме, открыл и втолкнул его туда. За дверью оказалась спальня. «Какая удобная планировка в новой квартире Джина» - подумал Каме, пока Аканиши лихорадочно прижимался к нему, пытаясь одновременно стаскивать одежду с них обоих, «Жаль, что до сих пор я здесь ни разу не побывал».
Когда одежды почти не осталось, Каме внезапно почувствовал острое желание принять горизонтальное положение, которое, впрочем, появлялось всякий раз, когда Джин оказывался в непосредственной близости от его тела. Было гораздо естественнее лежать рядом, в объятиях Джина, чем сидеть рядом. Даже совместное утреннее чаепитие Каме легче представлялось в постели, чем за столом.
«Твоя любовь
Заставляет меня чувствовать себя тигром».
Заставляет меня чувствовать себя тигром».
Раньше это было скорее в привычках Джина – он всегда был таким ленивым, что, приходя с работы, падал в кровать, иногда раздеваясь уже там, и просто валялся. Каме получал необъяснимое и ни с чем не сравнимое удовольствие, слоняясь туда-сюда по квартире, принимая душ, разогревая ужин, переодеваясь, и все это время чувствуя на себе взгляд Джина, от которого бросало в дрожь. Но Каме не сдавался, хотя неосознанно пытался ходить возле его кровати как можно чаще. До тех пор, пока Джин не выдерживал и молниеносным движением хватал его за руку. Только в это мгновение он из наглого и ленивого кота становился огромной хищной кошкой. Что-то вроде тигра. Каме всегда удивлялся тому, что после этого блестящего захвата Джин становился прежним, заботливо укладывал Каме рядом, накрывал одеялом, и обнимал, как большого плюшевого медведя. Сразу становилось так уютно, так спокойно, как в детстве, даже все окружающие его предметы воспринимались по-другому. Каме знал, что абсолютно точно ничего не случится, пока Джин вот так его обнимает. Так они могли проваляться несколько часов, не разговаривая друг с другом. За те годы, что они были вместе, Каме научился понимать без слов, что хочет Джин и даже о чем он думает. Но иногда его слова и поступки поражали своей непредсказуемостью или нелепостью, именно это нравилось Каме больше всего. Еще нравилась эта естественность и даже что-то детское в его характере. Однажды Каме провел часа два, отыскивая в квартире Джина плюшевого мишку, потому что был уверен, что Джин с ним спит, когда Каме нет дома. Потому что Джин так естественно обнимал его, именно как ребенок игрушку. Но мишки не нашлось, и Каме даже обиделся немного. Он подумал, что Джин может вот так лениво валяться в кровати, сколько захочет, и чувствовать себя прекрасно один, без Каме. А вот Каме - нет. Невозможно лежать одному в кровати и чувствовать себя безопасно, как с Джином. Это только с ним так, Каме давно убедился. Это чувство исходило от Джина.
Но постепенно границы чужих привычек размывались, и они перенимали их друг у друга, все больше и больше с каждым годом. Каме даже стал забывать, какие привычки изначально были его. Это было неважно, все, что когда-либо делал Джин, было бесконечно милым. Может, это только Каме так казалось? Ведь он любил абсолютно все привычки Аканиши, даже плохие. Например, раскидывать вещи. Или курить в постели круглые сутки. Или разговаривать с набитым ртом, перекидываться ежесекундно бессмысленными сообщениями, болтать часами по телефону с Пи, качаться на всех стульях, постоянно терять пульт от телевизора.
«Наши тела бьет дрожь, как в лихорадке».
Пока Каме предавался воспоминаниям, Джин исполнил одно из его мечтаний – уложил на кровать. Он неторопливо поглаживал, покусывал и целовал все, что под руку попадалось. Каме решил просто позволить Джину делать с ним все, что тот захочет. Так приятно было снова доверить все своему единственному любимому человеку! Но Джин не набрасывался на него как сумасшедший, сгорая от страсти, он все делал аккуратно и нежно. Как будто они расстались не полгода назад... как будто они вообще не расставались. Сначала Каме захотелось оскорбиться, но потом он увидел нетерпение на лице Джина – в блеске глаз, в уголках губ, в нахмуренных бровях. Каме понял, что Джин всего лишь сдерживает себя, чтобы не наброситься, чтобы сделать все так, как любит Каме – нежно и осторожно. Каме улыбнулся и обнял одной рукой Джина за шею, который, как всегда, пришел в дикий восторг от этого жеста – он считал его самым милым из всех, что делает Каме, потому, что это выглядело до ужаса беззащитно в его исполнении. Пока они снова становились одним целым, переживая из-за полугодового разрыва и упущенного времени, которое оба хотели бы провести вместе, Каме одновременно не думал ни о чем и думал о двух вещах сразу.
Он чувствовал, что его внутренний мир постепенно приходит в порядок. Это был мир, который всегда вертелся вокруг Джина, даже в последние полгода. С той лишь разницей, что в эти полгода самого центра вселенной не было на месте, но центром он не переставал быть, ни на минуту. И сейчас все было в порядке, Джин был рядом, и Каме, как всегда, успокаивался.
«Расскажи мне свои секреты,
Не прячь их от меня».
Не прячь их от меня».
И второе: было жутко интересно, смог бы Джин быть грубым с ним? И каким он был с другими, до Каме? Каме снова улыбнулся – до него никого не было. А с ним Джин всегда был нежным и ласковым, тут он из ленивого кота становился котенком... Или нет, больше молодым игривым котиком. Мог ли он вообще быть грубым? Иногда Каме хотелось этого, хотя, скорее, хотелось посмотреть натакого Джина. Но он мгновенно забывал об этом, теряясь в потоке нежности. Например, когда Джин легко проводил рукой по его груди и смущенно улыбался, как сейчас. «Не в этой жизни» - решил Каме, целуя его идеально красивые, пухлые и отзывчивые губы.
***
«Я хочу быть ночью для тебя».
Час спустя они лежали, тесно прижавшись, лицом к лицу - смотрели в глаза друг другу; Каме перебирал мягкие волосы Джина, пытаясь понять, о чем он думает. И все еще молчали, по привычке, просто... так было уютнее. Внезапно Джин нарушил тишину совершенно неожиданным высказыванием, в его духе:
- Знаешь, Казу, я до сих пор не могу понять, почему такой классный парень как ты выбрал меня. И с самого начала, когда мы подружились, и потом... Я ведь глупый, ленивый, рассеянный... И так далее. А ты очень красивый, умный, милый, мне кажется, что ты – совершенство. Тогда, в детстве, ты мог выбрать себе друга получше. Например, Ямапи.
Каме усмехнулся. Только Джин мог сказать подобное. Неважно, что Каме не закончил даже школу – для Джина он был умным. Неважно, что в подростковом возрасте многие считали Каме недостаточно симпатичным для джонниса, если не страшным – для Джина он был самым красивым. Он даже сравнил тогдашнего Каме с Ямапи! Если Ямапи можно было восхищаться и тогда, и сейчас, и всегда, то Каме - определенно нет. Он не понимал сам до сих пор: почему Джин его выбрал? Как он вообще заметил маленького тихого Каме? Это было одной из уникальных черт Джина – он видел в людях совсем не то, что остальные, только он разглядел в Каме того человека, который вырос через несколько лет. Того парня, которого теперь все называли красивым, сексуальным и талантливым. Конечно, сейчас он мог бы найти и друзей, и другого парня, когда сам стал интересным. Но тогда только Джин подошел к нему и предложил вместе пойти домой, только Джин подбегал к нему каждый раз с криком: «Каваи!», только Джин утешал его после каждой неудачи на работе и говорил, что у Каме все получится, потому что он талантливый и упорный, стоит только постараться еще немного. Так что, только благодаря Джину он стал таким, какой есть. Не было и речи о том, чтобы найти себе друзей в агентстве, где никто не обращал на него ни малейшего внимания. Конечно, кроме Джина.
«Любовь заставляет нас таять».
Каме приподнялся на локте:
- Джин, по-моему, ты нарываешься на комплементы.
- Вовсе нет, - сразу надулся Джин.
Каме засмеялся и погладил его по щеке:
- И все же, ты вовсе не глупый. И очень красивый и милый, ты это не сказал. Я сам не понимаю, почему, имея такого друга как Ямапи, ты захотел общаться со мной. Но я могу ответить на твой вопрос, почему мне никто не нужен, кроме тебя. Я тебя люблю. Когда я на тебя смотрю, то вижу того милого мальчика, которого впервые увидел. И того, которому через два года впервые признался в любви; и того, которому впервые отдался еще через год. Вижу того парня, который был со мной, с которым я встречался все это время и очень любил. И того, которого я сейчас вижу перед собой, я тоже очень люблю.
Джин внезапно сел и потянул Каме за собой. Удобно усадив его себе на колени, Джин обнял Каме и вдохнул родной запах его волос:
- Казу... Я тоже очень тебя люблю.
«Я соблазню тебя».
Каме вдруг почувствовал себя куклой, обмякнув в сильных руках Джина, который гладил его спину и жарко целовал щеки, шею, подбородок, губы... Он бы так хотел, чтобы эти несколько минут длились вечно, но внезапно Джин оторвался от него, чем вызвал возмущенный вздох, и сказал:
- Ну что, ты готов?
Каме не мог не засмущаться, объясняя следующее:
- Эээ... Я бы, конечно, не против, но боюсь, что не могу еще раз... прямо сейчас... Джин, все эти полгода у меня никого не было.
Последняя фраза прозвучала так, словно Каме сам испугался, только сейчас поняв ее смысл. Джин улыбнулся и прижался ухом к груди Каме, пытаясь подслушать, о чем говорит его сердце.
- Приятно слышать. Знаешь, у меня тоже.
Каме удивленно уставился в темноту перед собой и не смог удержаться:
- Да ну?
«Ты сводишь меня с ума, ты разжигаешь во мне пламя».
- Правда. Когда я думаю о том, что с момента нашего знакомства я еще ни разу никого не захотел, кроме тебя, то мне становится страшно. Но я думаю, что это еще одно доказательство того, что мы созданы друг для друга. Как и то, что мы сразу друг друга заметили. Ты знаешь, Казу, что я ни за что не сделаю тебе больно. Но я не хочу останавливаться на этом. Так что сегодня... придется тебе побыть сверху.
«Наши тела слились».
Джин откинулся на подушку. Каме не знал, с чего начать. Он принялся осторожно целовать любимое и родное тело Джина, которое за те девять лет, что они были любовниками, он успел изучить лучше своего. «Не каждый раз выпадает такой шанс» - подумал Каме и принялся за дело с тройным энтузиазмом.
***
«Свяжем наши пальцы красной лентой».
Проспав всего три часа, Джин внезапно проснулся и растолкал Каме:
- Казу, я не хочу возвращаться в Америку!
Каме хотелось треснуть по этой наглой роже и уснуть дальше, но какая-то паническая нотка в голосе Джина заставила его резко распахнуть глаза. Он сказал:
- Ничего не поделаешь, Джин, тебе придется. Ты же сам знаешь, какая у нас работа. Джонни-сан будет страшно недоволен, он уже сейчас, наверное, недоволен. Зато осенью ты вернешься...
- Но мне опять будет одиноко!
- Я думаю, что теперь тебе будет не так одиноко, ведь я буду тебя ждать... в нашей квартире. Хотя я и так ждал...
- Правда?!
Джин даже не дослушал. Посреди ночи его обуяла дикая жажда деятельности – он решил запаковать все вещи и еще до рассвета переехать обратно, к Каме, в их общую квартиру. Потому что совсем скоро ему уезжать, а вдруг потом Каме передумает? И, хотя Джин и знал, что этого никогда не произойдет, все же он очень боялся потерять Каме снова. Поэтому он вытащил чемодан из-под кровати и пытался впихать туда хотя бы часть своей одежды.
Каме вздохнул, взял в кладовке какую-то коробку, и пошел помогать собирать вещи. Все равно Джина не остановить. Зевая, он подошел к столику в гостиной – обычно на нем Джин всегда складывал самые часто используемые вещи. Действительно, среди пустых банок из-под пива и пакетов чипсов, Каме нашел любимую зажигалку Джина, четыре начатых пачки сигарет, несколько любимых дисков, медиаторы, телефон... И вздрогнул, увидев тот самый фотоальбом. Каме ни разу не видел его после покупки, и, честно говоря, думал, что Джин давным-давно забыл о нем. Странно, но он выглядел ни капельки не потрепанее его фотоальбома, если не новее. Каме осторожно взял его в руки, погладил бархат и открыл. Ему пришлось присесть на диван, потому что то, что он увидел, было слишком удивительно. Альбом был абсолютным подобием его собственного, только на всех фотографиях был Каме – Каме ест, спит, работает, улыбается, хмурится... Иногда попадался Джин. И где он его прятал? Каме помнил, что Джин его тоже фотографировал, но самого альбома не видел никогда. Затаив дыхание, он посмотрел, какие фотографии были последними. Это были вырезки из газет и журналов за последние полгода!
Каме почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, сердце сжимается, а в горле застрял комок. Очень бережно он положил альбом в коробку. Что там говорил Джин насчет своей глупости? Он гораздо, гораздо умнее Каме. Он спокойно отошел в сторону, не устраивая истерик и сцен, и дал Каме перебеситься и разобраться в себе, дал ему время. Много времени – полгода! Каме уверен, что если понадобилось бы, он дал бы и год. Он понял, что Каме это просто необходимо. Конечно, Джин не мог точно знать, что Каме вернется к нему, но, тем не менее, он отпустил. Хотя, скорее всего, он просто верил в то, что Каме вернется. Потому, что Джин верил в то, что Каме – его судьба, он всегда радовался тому, что находил какие-то доказательства того, что они «созданы друг для друга», даже малейшие факты приводили его в восторг. Каме не знал, верить ли в эту теорию Джина, честно говоря, она была очень сомнительна, но зато он точно знал, кого он любит и всегда любил. Надо же, Джин ждал так долго только из-за одного его каприза! Каме до сих пор не мог поверить, он с нежностью посмотрел на альбом.
Когда Джин зашел в гостиную, он обнаружил Каме сидящим на диване и плачущим, но с идиотски-счастливой улыбкой на лице. Казуя столько хотел сказать, но смог лишь выдавить:
- Спасибо, Джин.
Он не думал, что Джин поймет, за что. Но Джин внимательно посмотрел на него, на коробку и на чистый столик и серьезно кивнул. Каме показалось, что он понял – скорее всего, так оно и было.
Что чувствует человек, которому разбили сердце? Нестерпимую боль. А что чувствует тот, кто разбил себе сердце сам?
Сердечко Каме было заботливо склеено, хотя он этого совсем не ожидал и даже не надеялся. И сейчас оно снова начинало жить – колотилось так сильно, что едва не выскакивало из груди. Каме улыбнулся сквозь слезы, которые все-таки обожгли его щеки. Снова.
Когда Джин обнял его сзади, успокаивающе погладив по плечам, и довольно засопев в ухо, Каме понял, что все закончилось, кошмар позади. До сих пор он как-то не мог осознать этого, но сейчас счастье и облегчение накрыли его с головой: Джин с ним, Джин до сих пор его любит! Сам Каме любил теперь еще сильнее и острее осознавал это, потому что уже терял... И больше не хочет.
«Вот мой мизинец, никогда не предавай меня».
Каме уверен, что теперь они и правда будут всегда вместе, как и хотели. И Джин в этом уверен, правда, он был уверен всегда, с их первой встречи – это же Джин.
«Не обмани меня».
Каме погладил его руку и тихо, но счастливо засмеялся.
«Навсегда».
OWARI