Lilium candidum*

[Mickey Yuchung]

Название: Lilium candidum*
Автор: Mickey Yuchung (Shinigami)
[email protected]
Категория: Slash
Фэндом: K-Pop, Infinite
Пейринг: Мёнсу/Сонджон, Ухён, Сонёль
Жанр: angst, romance, AU
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Насилие, нецензурная лексика.
Размер: миди.
Статус: в процессе.
Примечания: Мне никто не принадлежит, все совпадения с реально существующими людьми случайны.
Описание: *Лилия белоснежная (Лилия белая, Лилия чисто-белая) - многолетнее растение вид рода Лилия, имеющее двуполые цветки диаметром 5-7 см., правильные, очень ароматные и красивые, белого цвета. Не стойка для вредителей и вирусных заболеваний.
С древности у многих народов считается символом красоты, совершенства, невинности, чистоты и непорочности. Подобно розе, является царственным цветком, ей приписывают божественное происхождение. Согласно сказаниям, лилия росла в раю во времена Адама и Евы, но и после искушения осталась так же чиста, как была.
Сможет ли такой нежный, невинный и наивный цветок выжить в нашем мире?

1 глава

С самого утра холодало. Сонджон поднял голову – ветер быстро гнал по небу рваные серые облака, закрывая солнце. Хоть дождя не намечалось, вроде, и то хорошо – ведь куда бы он подался в таком случае, непонятно. А так был шанс все-таки поймать попутку. Джонни, как его чаще всего называли здесь, посмотрел на свой одиноко и уныло стоящий на обочине огромный чемодан, сшитый из разноцветных кожаных лоскутков. Когда он покупал его, казалось, что именно эта пестрота выглядит оптимистично и весело, но сейчас это ощущение пропало, словно его и не было вовсе.
Внезапно из-за деревьев на повороте показалась машина, и Сонджон, встрепенувшись, побежал ловить ее, только чтобы потом расстроенно показывать не совсем приличный жест вдогонку. Никто не хотел останавливаться. И зачем он вообще согласился на эту поездку? Хотя какой смысл задавать себе сейчас этот вопрос, он ведь мучается уже три дня, а ответа так и нет. Слава Всевышнему, что хватило ума вовремя остановиться... «Вовремя ли... проблем в универе теперь будет не сосчитать».
Становилось все холоднее, и Сонджон сел на чемодан, обняв колени руками и пытаясь внушить себе, что на улице теплота и вообще, он в знойной Африке. Самовнушение помогло, отчасти. Теплее стало всего капельку, но уже можно было думать, не отвлекаясь на холод. Сонджон посмотрел на свои высокие супермодные кеды, худые колени, обтянутые очень узкими брюками наподобие лосин, на юбку из плащевой ткани поверх, и остался всем доволен. Завершали наряд простая, специально немного вытянутая белая майка и чуть приталенный черно-белый пиджак со стразами и рукавом на три четверти. Браслеты со стразами же на руках. Подвеска в виде знака бесконечности, его любимая. Что уж говорить, а одеваться Джонни очень любил и делал это отлично. Да и будущая профессия обязывала - люди не станут покупать твою одежду, если ты сам одеваешься во что попало. Поправив длинную челку совсем уж девчачьим жестом, Джонни достал из сумочки телефон и посмотрел на часы. Уже шесть вечера, а он застрял здесь и до сих пор торчит. Что поделать, раз своей машины пока нет, придется ждать.
За всеми этими размышлениями он чуть не пропустил свой очередной шанс – из-за поворота выскочила машина и понеслась по трассе. Опомнившись, Сонджон резко подорвался с насиженного места и побежал наперерез, размахивая руками, и неожиданно машина притормозила и остановилась возле него. Абсолютно не разбирающийся в автомобилях Джонни заметил лишь, что она была большая, с тонированными стеклами и прямо-таки излучала силу. Ему показалось, что если он откроет дверь, то увидит ее хозяина, который непременно должен быть таким же.
Он помотал головой, отгоняя глупые мысли и, радостно улыбаясь, потянул ручку на себя. Внутри было тихо и пустовато, лишь на месте водителя сидел худощавый паренек азиатской внешности и вопросительно смотрел на незнакомца, словно это и не он остановился здесь, а машина сама чудесным образом остановилась, и связано это было с колдовскими манипуляциями Сонджона. Джонни удивился, хотя в этом случае словосочетание «влюбился с первого взгляда» было бы гораздо, гораздо уместнее. В этого парня было невозможно не влюбиться – он выглядел, как самый красивый человек на свете, а возможно, так и было, Сонджон точно не знал. И его даже не портила несочетающаяся, безвкусно подобранная, даже до какой-то нелепости, одежда, нет, совсем не портила. Он вопросительно вскинул брови - видимо, это означало все вопросы, задаваемые в таком случае, только сразу. Сонджон тут же спросил на чистом английском:
- Привет, не подвезешь до Лос-Анджелеса? Или хотя бы... до ближайшего города.
Он старался улыбаться как можно милее и обворожительнее, но похоже, на парня это не действовало. Он все так же тупо пялился на Джонни, оглядывая его с головы до ног – длинную челку и стрижку в целом, за которую тот выложил кучу денег в дорогом салоне, большие подведенные глаза, красивые пухлые губы, смазанные блеском, брендовые шмотки, почти женскую (а может женскую?) сумочку, худые, но стройные ноги, всю эту общую модную, «шикарную» небрежность, особо задержав взгляд на юбке. Казалось, у него даже глаза расширились при ее виде. Под таким пристальным, а главное молчаливым, вниманием было очень неуютно, хотелось поежиться и свалить. Или поморщиться. Все-таки неприятно говорить с самим собой. Несмотря на все очарование парня за рулем, Джонни уже хотел захлопнуть дверцу машины и пойти мерзнуть дальше, как тот внезапно как-то слабо пошевелился и выдал на английском, с ужаснейшим акцентом, надо сказать:
- Привет.
Голосом, от которого подкашиваются ноги и мгновенно сбивается дыхание, с неуловимой, но чувственной хрипотцой, голосом, заставляющим влюбляться в него еще сильнее. Но что-то в его интонации и акценте показалось Сонджону смертельно знакомым, даже родным, и сердце забилось быстрее. Он спросил уже на родном языке:
- Ты кореец?
Парень кивнул и получил широкую улыбку в ответ. Джонни попытался еще раз, теперь уже по-корейски:
- Так ты меня подвезешь? Мне надо в Лос-Анжелес.
Парень снова кивнул и неожиданно обронил:
- Я еду туда.
- Отлично! Спасибо! Я сейчас! – выпалил на одном дыхании Сонджонни и побежал за своим чемоданом. Водитель недоверчиво, даже с подозрением косился на то, как он пытается запялить свой огромный чемодан на заднее сиденье, но ничего не сказал. Он вообще разговаривал крайней мало, судя по всему.
Забравшись на переднее сиденье, пристегнувшись и устроив сумочку на коленях, Джонни решил, что неплохо было бы представиться человеку, с которым тебе предстоит ехать чуть ли не через полстраны:
- Меня зовут Ли Сонджон, - произнес он, улыбаясь и нервно теребя ремень сумки.
- Ким Мёнсу, - бросил хозяин машины, уже трогаясь с места.
«Коротко и ясно, как всегда», - подумал Сонджон. Он решил найти тему для разговора, за которую можно было бы зацепиться, но такой не находилось, поэтому он просто стал рассказывать про себя:
- Я студент. Учусь тут, в Америке, по обмену, в колледже дизайна. Буду дизайнером одежды, здорово, правда? Я всю жизнь об этом мечтал! Ну не то чтобы всю жизнь... большую часть. Стараюсь подрабатывать по возможности, после учебы. Надо же на что-то шмотки покупать. И... ткани. В прошлом году, уже на первом курсе, я коллекцию на конкурс подготовил. Конечно, не выиграл ничего, но дали приз за оригинальность. - «Ну вот как всегда, меня прорвало... мой безумный монолог испугает кого угодно», - подумал он про себя, но остановиться уже не мог. – А чего ты радио не слушаешь или там, музыку? В тишине же скучно ехать. Я вообще-то меломан, и мне все равно, что...
Внезапно Мёнсу его прервал:
- Ты мне вместо радио.
Сонджон посмеялся и только хотел опять начать трещать, как тот добавил:
- И это был не комплимент. Ты хоть иногда молчишь?
- Да, но очень редко. Когда сплю, - Сонджонни рассмеялся снова. – Кстати, можешь называть меня Джонни.
Увидев лишь косой хмурый взгляд, он сдался:
- Ну ладно, как знаешь. Я послушаю музыку.
Достав из сумки плеер и розовые наушники (а что, хороший такой цвет – всегда считал Сонджон), он включил Майкла Джексона на половину громкости, слегка прислонился к окну и сам не заметил, как вырубился от усталости последних дней.
Мёнсу удивленно поглядывал на странного парня, доверчиво заснувшего при совсем незнакомом человеке, который вполне мог быть маньяком. Или одно то, что он тоже кореец, уже давало ему право на безоговорочное доверие? «Он такой... нереально, блин, странный. Выглядит очень молодо, как старшеклассник. Накрашен. И это что, юбка? оО – Мёнсу все никак не мог поверить в этот факт. – Да вообще, как девчонка, ппц».
Сонджон проснулся, когда уже совсем стемнело, оттого, что машину неслабо так тряхануло на какой-то кочке. Растерянно и сонно посмотрев на Мёнсу, увидев, что тот все так же уверенно держит руль в руках и смотрит на дорогу, он успокоился и положил голову на высокую спинку сиденья, смотря в окно снизу и немного сбоку, вверх. Вверху мелькали один за другим желто-оранжевые фонари, освещая почти синюю, но все же с чернотой, темноту вокруг. Это придавало какой-то сказочности, необычности самой обычной поездке по трассе в гладком и лысом поле, абсолютно без деревьев и прочих источников развлечения для Сонджона.
То прикрывая глаза, то открывая их снова, он слушал своего любимого Майкла Джексона и мечтал... Он вообще очень любил мечтать и проводил за этим занятием много свободного времени, просто так замерев и уставившись в одну точку или закрыв глаза и лежа дома под одеялом. С таким же наслаждением он делал еще только одно дело – рисовал. Но это даже чем-то похоже. Порой Джонни придумывал совсем уж нелепые и неосуществимые мечты и продумывал их до мельчайших подробностей, вот как сейчас.
Он мечтал о том, как бы он познакомился с Мёнсу еще в детстве, если они жили бы по соседству, подружился бы с ним и они стали бы лучшими друзьями. Мёнсу защищал бы его, смеялся вместе с ним, учился в одной школе, и Джонни отдавал бы ему половину своего обеда – все равно никогда не съедал даже половины. В таком случае сейчас они бы уже хорошо знали друг друга, а возможно, ехали бы вместе куда-то, а не просто в одной машине. Сонджон вздохнул – Мёнсу дал ему огромное поле для мечтаний, сам этого не подозревая, просто остановив машину. «Все-таки он хороший человек, иначе он бы этого не сделал, - подумал Джонни и улыбнулся, - хотя пытается играть плохого парня».
Он снова уснул под монотонный шум машины, буквально провалившись в сон, и проснулся оттого, что она остановилась. Разлепив глаза, он увидел небольшой отель, возле которого они и припарковались. Вокруг была куча автомобилей таких же путников, как они.
Мёнсу, увидев, что парень проснулся сам, вышел из машины и ждал его, крутя в руках ключи. Сонджонни быстро выбрался и теперь пытался вытащить свой чемодан. Справившись с этой почти непосильной задачей, он фыркнул, сдувая челку с лица, и поплелся следом за своим попутчиком в отель. Сзади при ходьбе Мёнсу выглядел еще более стройным и подтянутым, чем сидя и сбоку.
- Ты высокий, - немного восхищенно пролепетал Сонджон и получил неразборчивое «Хмм» в ответ. Мёнсу лишь покосился на то, с каким трудом он тащит свой тяжелый чемодан, но ничего не сказал.
Отель состоял из главного, двухэтажного здания и нескольких одноэтажных домиков с номерами, как и многие придорожные отели. Их встретила милая девушка, которая вежливо поздоровалась и ждала ответных реплик, но их не было. Мёнсу неожиданно посмотрел на стоящего сзади Сонджона так, что тот сразу все понял и прошел вперед.
- Добрый вечер, скажите, пожалуйста, у вас есть свободные номера? – вежливо улыбаясь, обратился он к девушке.
- К сожалению, остался всего один одноместный номер, - извиняющимся тоном произнесла она, - будете брать?
Сонджон затупил на пару секунд, а потом повернулся к Мёнсу:
- Она говорит, есть только один одноместный. Будем оставаться?
Мёнсу молча протянул девушке кредитку, и на этом разговор был окончен.
Когда они уже оказались в номере, Мёнсу сразу пошел мыться, а Джонни понял, что его решение было правильным – поблизости не было ни одного отеля, а здесь хотя бы нормальный душ и тепло. Правда, всего одна одноместная кровать. Как с этим разбираться? Но когда он, дождавшись своей очереди, сходил в душ, Мёнсу уже лежал на ковре на полу, прикрывшись пушистым пледом с кровати и положив под голову сумку Сонджона. (оО) Джонни одними губами прошептал: «Спасибо» и юркнул под одеяло, накрываясь по привычке с головой. Этот джентельменский поступок его спутника добавил Мёнсу еще сто очков к его ста в глазах Сонджона.

2 глава

Наутро Мёнсу проснулся, как всегда, рано и не стал будить Джонни. Он лишь внимательно посмотрел на маленький свернувшийся комочек одеяла на кровати и вышел на улицу, покурить и слегка размять затекшие во время сна на полу мышцы. Достав немного помятую пачку сигарет из кармана, он прикурил и с наслаждением затянулся. Это была его единственная сигарета в день, так почему бы не насладиться ей по полной? Он сам установил это правило: одна утренняя сигарета в день, не считая сигарет после секса, но какой секс по дороге в одиночестве? Хотя сейчас он уже не так одинок.
Сонджон в это время сонно зашевелился под одеялом, понимая, что пора вставать, и высунул нос наружу. Мёнсу не было в поле зрения. Так, а это уже плохо. Он резко вскочил с кровати, не обращая внимания на утреннюю прохладу номера. Плед аккуратно сложен в ногах кровати, вода в душе не шумит, никаких следов Мёнсу нет. «Пиздец», - единственная мысль, промелькнувшая в голове Джонни. Он со всех ног бросился на улицу, в панике осматриваясь вокруг. Мёнсу никуда не делся, стоял возле номера, курил и разговаривал по телефону. Джонни услышал: «Да, моя утренняя... Хорошо. Пока, ага».
Мёнсу услышал шаги за спиной и обернулся, заканчивая разговор. Сонджон стоял рядом с испуганным выражением на лице – это выглядело так забавно, что хотелось засмеяться. Последний раз затянувшись, Мёнсу выбросил окурок в стоящую рядом урну и вопросительно приподнял одну бровь.
- Я думал... ты это... уехал... – Сонджон пытался отойти от пережитого, глубоко и громко дышал, растерянно отводя глаза.
- Пойдем завтракать, - проходя мимо, Мёнсу усмехнулся и слегка хлопнул его по плечу, а Джонни вздрогнул. «Что это было?», - он побежал следом.
В главном здании находилось кафе-не кафе, а нечто похожее на столовку. Мёнсу примостился за столиком у окна, равнодушно оглядывая все вокруг. Казалось, этого человека вообще ничем нельзя заинтересовать.
- Закажи мне блинчики с кленовым сиропом, - он протянул Джонни деньги. – И кофе.
- Хорошо, - тот на автомате отправился к кассе.
Уже сидя напротив и наблюдая, как Мёнсу с аппетитом уминает эти самые толстенькие сладкие блинчики, Джонни думал, как это вообще можно есть? Себе он заказал только кофе с молоком, с утра есть никогда не хотелось.
- А как ты ехал без меня? – наконец, изумился он. С таким-то «знанием» английского...
- Так. – Мёнсу был, как всегда, многословен, обрывая еще не завязавшийся разговор.
После завтрака Сонджон пошел в комнату переодеться. Он раскрыл свой гигантский чемодан, тщательно выбирая одежду и не обращая внимания на заинтересованно-иронический взгляд Мёнсу, который расселся на кровати в ожидании.
Джонни выбрал узкие белые джинсы, белую же майку и сверху бежевую трикотажную кофту крупной вязки длиной до середины бедер, она была очень мягкая и уютная и прямо-таки грела душу. Едва он начал раздеваться, приподняв свою футболку до груди, как Мёнсу вскочил и ушел в машину, оставив ключи от номера на кровати. «Что это с ним?», - Сонджон решил не заморачиваться и, переодевшись и аккуратно собрав чемодан, отправился с косметичкой в душ.
Когда он вышел, то не увидел своего чемодана, который до этого ярким пятном выделялся на фоне общей обстановки номера, выполненной в персиково-оранжевых тонах. Джонни положил косметичку в сумку и, закрыв номер, поплелся отдавать ключ, а затем к машине, где его давно ждал Мёнсу. Чемодан лежал на заднем сиденье так, словно со вчерашнего дня его вообще никто не трогал. «Спасибо», - пробормотал Сонджон, устраиваясь на своем месте и слегка краснея, словно учитель поймал его за списыванием чьей-то домашней работы. Мёнсу только усмехнулся.
- Я ездил на несколько дней, - попытался оправдаться Джонни.
- Несколько дней? – Мёнсу удивленно посмотрел на него. – Я думал, ты переезжаешь. – Это фраза окончательно смутила его бедного пассажира.
То ли из-за столь явно любимых блинчиков, то ли из-за хорошей погоды – на небе не было ни облачка, стояла теплынь – но в этот день Мёнсу разговаривал больше обычного, как казалось Сонджону. Хотя, конечно, ненамного, но все же.
От этого и Джонни повеселел, он приоткрыл окно и радовался теплому ветерку, залетающему с улицы. Потом достал из сумки косметичку, а оттуда прозрачный лак для ногтей, и принялся старательно их красить, то и дело чувствуя боком недоумевающие взгляды, но не обращая на них особого внимания. Справившись со своей нелегкой задачей, он достал недочитанный журнал «Vogue» и не начатый «Harper'sBazaar» и стал листать их, постигая мир моды и смачно жуя апельсиновую жвачку в одно время.
Мёнсу, по всей видимости, надоело на него коситься, и он уставился на дорогу, задумавшись о чем-то своем.
Спустя несчетное количество километров Сонджон отложил журналы, выплюнул жвачку в окно и тоже задумался. А точнее, снова замечтался. Да, несмотря на свой возраст, он все еще жил в мире, в котором добро всегда побеждает зло, полным-полно принцесс в розовых пышных платьях, прекрасных принцев (к которым, несомненно, относился Мёнсу) и драконов. В общем, он был очень наивным и до сих пор верил в светлую, чистую любовь, такую, чтобы раз – и на всю жизнь. Скорее всего, поэтому он все еще был девственником... частично – ведь парочка минетов, полученных им по-пьяни на каких-то вечеринках, не считаются, да?
Только вот кем в своем мире был сам Сонджон? На принца он слегка не тянул и надеялся, что на дракона тоже. Мда, непонятно. А что если принцесса? Он представил, как говорит в какой-нибудь компании: «Это мой парень, Мёнсу» и слово «мой» приятно защемило сердце, вызвав какой-то необъяснимый прилив гордости, что ли. И тут же Джонни едва не прыснул со смеху – все-таки это немного глупо, думать о том, что было бы, будь ты девушкой.
Внезапно, примерно часа в три после полудня, из-за поворота показалось нечто, похожее на кафе или магазин, а рядом была небольшая деревня. Мёнсу остановился возле этого маленького здания с неоновой вывеской, которая в свете дня была, конечно же, выключена, и глянул на Сонджона. Они одновременно вылезли из машины и хлопнули дверцами.
За обедом, состоящим из куриного супа для Джонни и отбивной с рисом для Мёнсу, они почти не разговаривали, пока Сонджон не спросил:
- А сколько тебе лет?
- Двадцать, - Мёнсу усиленно ковырял отбивную вилкой, пытаясь отделить от нее хотя бы маленький кусочек, но она была непреклонна.
- О, ты всего на год старше меня. И все же! Я могу называть тебя хёном?
Мёнсу кивнул, что означало согласие, а потом очень странно улыбнулся одной стороной губ. Это было в его стиле и больше похоже на ехидную ухмылку, но это точно была улыбка, Сонджон мог поклясться. Он почувствовал, как его сердце вздрогнуло в груди. Мёнсу умеет улыбаться! И он улыбнулся ему! Джонни уткнулся в тарелку, чтобы скрыть свою слишком широкую ответную улыбку.
Перед выходом он купил две бутылки сладкого пива, со вкусом грейпфрута, и пачку леденцов на палочке, а Мёнсу долго возился на кассе, что-то объясняя, но его так и не позвал. «Значит, все в порядке», - подумал Сонджон, стоя уже на улице и распечатывая леденец.
Позже, в машине, он устроился поудобнее, сильно опершись о спинку и высунув ноги в окно, и стал пить пиво, облизывая леденец в качестве закуски. Мёнсу посматривал на него исподтишка, на движения языка и губ, и представлял на месте горлышка бутылки и леденца нечто со-о-овсем другое, намного-намного пошлее. «Да, у меня явно недоеб, раз уже готов трахать все, что движется, - грустно подумал Мёнсу и отвел взгляд от греха подальше, - но че же он так соблазнительно это делает, мать его... А может, все дело в этом парне?». Джонни, не подозревая его грязных намерений, выбросил пустую бутылку в окно вместе с палочкой от леденца и достал из сумки свои любимые сигареты с ментолом. Мёнсу снова подозрительно косился на тонкую ментоловую сигарету в пальцах парнишки и думал не совсем цензурно, но при первой же затяжке стал смотреть на дорогу. Исключительно на дорогу.
Сонджонни поразмышлял немного о том, может ли он оказаться геем, раз в присутствии этого Мёнсу в его голову лезут разные пошлые мысли и всякий романтический бред, и очень хочется его поцеловать и вообще... много чего хочется. Так и не найдя ответа, как обычно, он выпил вторую бутылку пива и, устроившись поуютнее и закутавшись в свою кофту, уснул.
Мёнсу скоро устал - уже стемнело, и вести машину было тяжелее, чем днем, поэтому он остановил ее в лесу, на узкой проселочной дороге недалеко от трассы. Сонджон сразу проснулся, испуганно оглядывая темноту вокруг машины.
- Поблизости нет отелей, заночуем здесь. – Сказал Мёнсу, откидывая свое сиденье назад и укрываясь курткой.
Всё еще находящийся где-то в своем тридцатом сне Джонни последовал его примеру, откидывая спинку сиденья и отворачиваясь к окну.

3 глава

Утром Мёнсу проснулся еще раньше, чем обычно. Он внимательно посмотрел на Сонджона – тот во сне повернулся лицом к нему и теперь тихо посапывал, подложив ладонь под голову. Отчего-то захотелось провести по его щеке рукой и проверить, такая ли она мягкая на ощупь, как кажется. Мёнсу подумал и, решив не тревожить парня табачным дымом, тихонько открыл дверцу и вышел на улицу, уже доставая все ту же мятую пачку из кармана. Чиркнув пару раз небольшой черной зажигалкой, он прислонился к машине, расслабленно выдыхая дым через нос.
Вокруг было замечательно спокойно и относительно тепло. «Снова хороший день намечается», - думал Мёнсу о погоде, жмурясь от приятных, теплых лучиков солнца на лице. Докуривая, он отправил смс на номер, стоящий у него всегда первым в списке: «Все хорошо, я уже скоро приеду» и залез в машину, зная, что ответа не будет. Сонджон, почувствовав прохладный утренний воздух, смешно наморщил носик и завозился, просыпаясь. Увидев Мёнсу, он улыбнулся и сказал немного хрипло:
- Доброе утро, хён.
Мёнсу кивнул и достал цветастый пакет с заднего сиденья, протягивая его Джонни:
- Нарежь.
Тот заглянул внутрь, с удивлением наблюдая там вареную колбасу, пресные булочки для бутербродов, нож и большую бутылку воды, которую Мёнсу тут же конфисковал. Он вышел с ней на улицу и стал умываться на обочине. Сонджон, снова улыбнувшись, достал колбасу и булочки и аккуратно порезал, складывая бутерброды стопочкой, друг на друга. Вернувшийся Мёнсу протянул ему бутылку, в которой осталось еще больше половины воды, и принялся за завтрак, поблагодарив Сонджона взглядом.
Тот также быстро вернулся, фыркая от холода, и спросил:
- Это ты вчера купил, да?
- Угу, - довольный Мёнсу с набитым ртом был еще привлекательнее, чем обычно, кто бы мог подумать. Сонджон взял бутербродик и тоже стал жевать, отмечая про себя, что колбаса очень даже вкусная, не жирная и ароматная – как он любит. У них похожие вкусы? Тут Джонни вспомнил те блинчики и ответил отрицательно на свой же вопрос.
Впихнув в себя всего один этот кусочек в итоге, он молча наблюдал, как Мёнсу расправляется с остальными. «Все-таки его разговорчивость зависит от погоды. И от еды», - подумал Джонни, когда хён неожиданно спросил:
- Почему ты так плохо ешь?
- В меня больше не лезет, особенно с утра, - уже по привычке не обращая внимания на ироничный взгляд, Сонджон отправился на заднее сиденье, покопаться в своем чемодане. Сегодня он решил одеться попроще и достал черную футболку с ядовито-зеленым принтом и черные драные джинсы из денима. Уже стягивая майку, он случайно обратил внимание на Мёнсу и увидел неподдельный ужас в его глазах, а также немой вопрос: «Что ты делаешь?!»
- Я не могу ходить два дня подряд в одной и той же одежде, мне надо переодеться. Надеюсь, ты не против?
Мёнсу молча отвернулся, кажется, понимая, зачем его попутчику такой огромный чемодан, и нервно застучал пальцами по рулю.
В этот день поездка почему-то казалась особо утомительной и монотонной, время тянулось медленно, как улитка, которую однажды видел Сонджон на заднем дворе. Делать было абсолютно нечего, поэтому он решил порисовать, достал из сумки папку с листами А4, карандаши с ластиками и стал воплощать свои фантазии на бумаге. Нарисовав пару коллекций пред-а-порте с относительно простыми конструктивными линиями, он захотел чего-нибудь «эдакого» и отрисовал пять платьев в стиле японских готических лолит, с корсетами, кучей рюшечек, оборочек, кожаных ремней, металлических крестов и прочей прелести. А вот это уже хотелось увидеть в цвете, поэтому он достал цветные карандаши и черную гелиевую ручку. Мёнсу поглядывал на него, казалось даже, слегка заинтересованно, что невероятно льстило.
Неожиданно Сонджонни вспомнил про леденцы и, сложив все в сумку, откинулся на сиденье, решив вознаградить себя сладеньким, которое очень любил. Но не успел он нашарить их в сумочке, как в машину внезапно залетела огромная оса. Подняв взгляд, Джонни столкнулся с ней нос к носу и что есть силы завизжал от ужаса, громко и высоко, как девчонка. Он с детства боялся насекомых... ну, то есть только тех, которые кусаются.
Мёнсу в шоке резко дал по тормозам, и машина остановилась как вкопанная посреди дороги, чуть не навернув их об лобовое стекло. Оса, видимо, воспользовавшись моментом, вылетела в окно, а они оба в чистейшем ахуе смотрели друг на друга. У Сонджона дергались оба глаза от обилия эмоций. Неожиданно Мёнсу засмеялся, да не просто засмеялся, а заржал как конь! Он откинулся на сиденье, нервно подрыгиваясь от смеха и держась за живот, и все ржал и ржал без остановки, так что Джонни тоже стало смешно. Не, ну вот откуда этот молчаливый и всегда равнодушный парень умеет так безудержно смеяться? У него даже слезы брызнули из глаз. «Может, у него так стресс проявляется?»
- Извини, - выдавил Сонджон, хихикая. – Я очень боюсь ос.
- Я заметил, - у Мёнсу все еще сводило живот судорогами веселья.
Больше никаких эксцессов не происходило, и к вечеру они благополучно доехали до небольшого отеля, который шел в комплекте с деревней. Сонджон думал о том, что, кажется, ему удалось подружиться с Мёнсу, если с ним вообще можно подружиться.
- Давай заедем в какой-нибудь магазин? – попросил Джонни, и тот молча согласился.
Они нашли супермаркет, надо же, и Сонджон сразу остановился возле витрины с алкоголем, смотря и не находя там того, что нужно. Мёнсу подошел к нему и встал рядом, смотря на него, а не на витрину. Джонни почему-то стало неловко, словно его обвинили в алкоголизме.
- Я люблю розовое вино. И шампанское, - пробормотал он.
- Я не сомневался, - Мёнсу усмехнулся, указывая пальцем на то самое розовое вино.
Сонджон поблагодарил и, радостно схватив одну бутылку, побежал за мороженым и прочими сладостями. Потом он вспомнил, что сигареты закончились, и поспешил на кассу. Там стоял Мёнсу и рассчитывался за пиццу с морепродуктами, которую ему даже любезно подогрели.
Отель был очень похож на предыдущий: множество машин на стоянке, небольшие домики, вежливая девушка и снова один-единственный свободный номер. «Это судьба. Или правильнее будет сказать злой рок?» - подумал Сонджон. Мёнсу снова рассчитался за номер и, забрав ключи и чемодан Джонни, который он сам вытащил из машины (оО), молча пошел, оставив пакет с едой на попечение спутника.
В этом домике кроме кровати имелся диван, что не могло не радовать. Мёнсу помылся в душе, как всегда воспользовавшись стоящими там бесплатными шампунем и гелем. Он не понимал таких людей, как Сонджон, который повсюду таскал свой шампунь и прочие принадлежности. Зачем? Выйдя из душа, он увидел, что Джонни развалился на кровати, прикрыв глаза. Его футболка задралась, практически до середины оголив плоский животик, на котором лежала ладонь. Мёнсу нервно сглотнул и уселся на диван, доставая пиццу и стараясь занять себя едой, только чтобы не думать о своем недотрахе. Иначе неизвестно, чем бы все это закончилось.
Сонджон встрепенулся и пошел в душ, прихватив заранее заготовленную домашнюю одежду. Тщательно вымывшись под горячими струями воды, мурлыкая в процессе от удовольствия, он вылез из кабинки, вытерся белым махровым полотенцем, которые всегда висели в душевых номеров таких вот гостиниц, и оделся в свою старую длинную футболку, когда-то желтую, а сейчас совершенно застиранную и вылинявшую. Она потеряла свой прежний цвет, но зато была очень мягкой, что и нравилось парню. Обычно по дому он ходил именно в таких вот футболках, но перед хёном было как-то стыдно щеголять почти голым задом, поэтому под низ он одел светло-бежевые бриджи чуть ниже колен, по фигуре.
Мёнсу уже закончил с импровизированным ужином и просто сидел на диване, задумавшись о чем-то. Он предложил Сонджону оставшуюся пиццу, но тот вежливо отказался. Откупорив бутылку с вином, он чудом нарыл где-то в номере бокал, и теперь носился туда-сюда с тем и другим в руках, то и дело подливая себе в бокал вина. То подойдет и посмотрит в окно, то медленно пройдется по ковру, загребая длинный ворс ногами, то присядет на минуту на кровать. Мёнсу молча наблюдал за ним, загадочно улыбаясь.
В конце концов, Джонни облюбовал широкое мягкое кресло и устроился в нем, усевшись по-турецки и примостив вино на стоящий рядом небольшой столик. Достав сигарету из пачки на столе, он закурил, выпуская ментоловый дым в потолок – чуть приподнимая голову, медленно затягиваясь, прикрывая глаза от наслаждения. Мёнсу все так же просто сидел на диване, широко расставив ноги, и наблюдал за ним. Накурившись, Джонни достал чуть подтаявшее мороженое на палочке, распечатал и стал с еще большим наслаждением его облизывать. Оно было зелененьким, со вкусом лайма и клубники, и очень соблазнительно исчезало между его влажных красивых губ. Мёнсу чувствовал, как где-то на краю сознания зарождается возбуждение, и не знал, что с этим делать. Джонни, уже слегка пьяный и от этого смелый, тоже наблюдал за его реакцией, за ним, чуть прикрыв глаза длинными ресницами. Ему нравилось, как хён на него смотрит. И вообще вся эта ситуация... нравилась.
Неожиданно Мёнсу сказал:
- У тебя пухлые губы.
«Америку открыл», - улыбнулся про себя Джонни, а вслух предложил:
- Хочешь попробовать?
- Что? – недоверчиво спросил Мёнсу, подозрительно посмотрев на облизанное со всех сторон мороженое.
- Мои губы, - выдохнул Сонджон.
Они уставились друг на друга, Мёнсу – охренев от неожиданности, Джонни – от собственной смелости. После минутного затупления хён пробормотал:
- Шутишь?
Он быстро улегся на диване, отвернувшись и укрывшись пледом чуть ли не с головой. Сонджон залпом допил вино в бокале и, сгорая от стыда, залез под одеяло, больше всего желая не вылезать оттуда больше никогда.

4 глава (Часть 1)

Но вылезать все-таки пришлось. Наутро Джонни со стоном откинул угол одеяла, припоминая все, что вчера случилось. Мёнсу в номере по традиции не было. Наверное, это и к лучшему, ведь сталкиваться с ним сейчас не хотелось, стыд буквально поедал душу. Собравшись с силами и умывшись, Сонджон переоделся и пошел к машине, где его уже давно ждали. О том, чтобы позавтракать, он даже не подумал.
Мёнсу был странно бодрым, даже можно сказать, веселым. «По-любому опять наелся блинов», - подумал Джонни и, стремительно краснея, забрался в автомобиль, сначала пристроив чемодан. В салоне установилась гнетущая тишина. Наконец, Сонджон набрался храбрости сказать:
- Прости, хён. Этого больше не повторится. Вчера...
- Ничего. Ты был пьян. – Мёнсу прервал его и вдруг снова улыбнулся своей странной односторонней улыбкой-ухмылкой. И внезапно стало так легко, так спокойно, словно ничего и не было.
И все равно по дороге Сонджон успел тысячу раз все передумать, устыдиться своего поведения и пожалеть о том, что на свет родился. Хотелось провалиться сквозь землю, но с другой стороны... ему вчера так хотелось, чтобы Мёнсу его поцеловал, по-пьяни все тайные желания вылезли наружу, ведь ему нравился хён, это точно. И в его взгляде вчера была такая растерянность... Сонджон чувствовал, что тоже нравится ему. Но почему все так получилось? Он не понимал Мёнсу, сколько не думал. Как можно притягивать и отталкивать одновременно?
Замучившись от всех этих мыслей, Сонджонни беспокойно уснул, то и дело в панике просыпаясь и осматриваясь по сторонам.
К вечеру, часам к шести, они приехали в небольшой городок. Так непривычно было смотреть на более-менее высокие дома и яркие вывески после сплошной сельской местности, что Сонджон прилип носом к стеклу, чтобы не пропустить ни одной детали, ни одного прохожего, ни одного магазина. Мёнсу сказал, что на ближайший день пути им не встретится ничего жилого, поэтому придется остаться здесь, несмотря на ранее время. Но Джонни нисколько не расстроился, в его хорошенькой головке уже строились коварные планы на вечер под названием «Оторваться по полной».
В гостинице он, как всегда, служил переводчиком. Номеров оказалось предостаточно, и одиночных и всяких, одно это выгодно отличало город от соседних деревенек, но Мёнсу выбрал двухместный номер с двумя кроватями. «Правильно, так дешевле», - подумал Сонджон, а его сердце болезненно сжалось. «Хорошо, что хён не знает, что я чувствую в его присутствии, а то выкинул бы меня из номера, - добавил он про себя невесело. – Хотя вчера я основательно так спалился». От собственной глупости хотелось зарыдать и родиться обратно, как минимум.
Они поднялись на лифте на пятый этаж. Всё это время Джонни наблюдал, как непринужденно хён тащит его тяжеленный чемодан. Как будто он пушинка. «Интересно, он меня так же легко бы поднял?» - Сонджон вздохнул и прикусил губу, чтобы избавиться от странных мыслей. Мёнсу в это время тоже наблюдал за донсэном и думал, с чего это он такой грустный? А еще о том, о чем катастрофически нельзя было думать. О том, что надо было вчера поцеловать его, хоть это и было неправильно, глупо и нечестно. Потому что теперь этого хотелось в триста раз больше.
Сонджону просто необходимо было срочно успокоить нервы, поэтому, едва переступив порог, он проводил глазами молча удаляющуюся в душ спину Мёнсу, достал средних размеров пластмассовую коробочку для мелочей из своего чемодана и поставил ее на стол. Из нее он извлек всё, что было нужно, и принялся за дело, постепенно действительно успокаиваясь – это работало всегда.
Через несколько минут мокрый и взъерошенный Мёнсу с полотенцем на плечах замер на пороге комнаты, чувствуя, как его глаз выпал и катается по полу. Сонджон поднял голову, наблюдая, как хён открывает и закрывает рот, пытаясь что-то сказать, но у него не выходит. Наконец, он выдавил:
- Ты что... вяжешь?!
- Вышиваю, - машинально поправил Джонни.
- Вышиваешь?! – тупо повторил Мёнсу в своей прежней манере.
- Угу. Это образцы для моей новой коллекции, смотрю, как лучше будет сделать. В этом сезоне вышивка очень актуальна для детской одежды, - улыбнулся Сонджон, продолжая старательно вышивать стебельки нежно-лиловых цветов и уже не обращая внимания на хёна.
Мёнсу ошарашенно присел на кресло и уставился на согнутую спину Джонни, на его сосредоточенное лицо, чуть нахмуренные брови и закушенную нижнюю губу. «Неужели ему это нравится?», - недоумевал он. «Мелкий», как иногда про себя называл Сонджона Мёнсу, поражал его с каждым днем. Что же он еще учудит? Хотелось пообещать самому себе больше ничему не удивляться, но это было просто нереально.
- Хёён... – тихий голос Сонджона отвлек его от мыслей, и Мёнсу вскинул голову, наблюдая, как постепенно меняется его лицо – от сосредоточенного до просящего.
- Может, пойдём в клуб? – заметив, что Мёнсу как-то не особо воодушевился этим предложением, он добавил, - нууу пожаалуйста... – и скорчил еще более умоляющую рожицу: бровки домиком, нижняя губа чуть прикушена и, конечно же, большие щенячьи глаза. Этому выражению просто невозможно было отказать, несмотря на всю его комичность.
Мёнсу вздохнул и коротко кивнул, соглашаясь. Ему не очень-то хотелось идти, а точнее совсем не хотелось, но что поделаешь? Отпустить мелкого одного ему даже в голову не пришло. Сонджонни радостно завопил и побежал собираться, вытряхивая все свои тряпки из чемодана и в панике раскидывая косметику вперемешку с ватными палочками по всему номеру. «Я ничего не успеваю», - пробубнил он, пробегая мимо Мёнсу в душ с полотенцем наперевес. Тот лишь недоуменно пожал плечами, заканчивая сушить волосы. Еще часа два-три было в их полном распоряжении, и он намеревался вздремнуть.
Проснулся он от звона будильника на собственном телефоне. Сонджон как раз заканчивал наводить марафет перед зеркалом, вертясь туда-сюда. Заметив сзади сонное тело, которое пыталось разлепить глаза и дойти уже, наконец, до туалета, он повернулся и радостно пропищал:
- Ну как, хён?
Мёнсу охренел, и его все еще слипающиеся глаза широко распахнулись сами собой, без усилий. Сейчас Сонджон был похож на девчонку больше, чем когда-либо... даже больше, чем в той юбке. Мёнсу в шоке смотрел на его очередные узкие джинсы, на этот раз более светлые - серые, черную короткую куртку с металлическими штучками повсюду, старательно сделанную укладочку, блестящие сережки и браслеты, накрашенное лицо... Но больше всего его поразила майка. Она была полупрозрачная, на первый взгляд, но если приглядеться - просто блестящая, серебристая, струящаяся по телу, повторяющая каждый его изгиб. От этого зрелища стало как-то неуютно и неловко, потому что не пялиться просто не получалось.
- Хёён? – Сонджонни запахнул куртку и вопросительно посмотрел на Мёнсу, приводя его тем самым в сознание. Буркнув что-то неопределенное, тот поспешил скрыться в ванной.
«Как всегда. Я так старался, а ему пофиг вообще», - подумал Джонни, начиная наводить порядок. Мёнсу подозрительно долго не выходил, поэтому он решил не мешать собираться и спустился на стоянку, чтобы покурить.
Хён прервал фантазии Сонджона о том, что же он оденет, приперевшись в той же самой одежде. Но, приглядевшись, Джонни внезапно понял – это не та же одежда. Это другой комплект той же самой одежды. Он изумленно выдохнул. Зачем покупать одно и то же?
До клуба было каких-то два квартала, поэтому они пошли пешком. Не хватало еще кое-кому получить штраф за вождение в нетрезвом виде. Хотя Сонджон вообще ни разу не видел, чтобы Мёнсу пил, и предвкушал будущее зрелище. Его интересовало абсолютно все, что было связано с хёном. Мёнсу же хмуро поглядывал на него по дороге, страстно желая взять его за руку, а лучше просто переодеть, чтобы прохожие так не пялились на них. Ну, в первую очередь, конечно, чтобы они не пялились на Сонджона – это почему-то было так неприятно...
Охранник в клубе, увидев Джонни, вежливо попросил:
- Девушка, предъявите ваш паспорт, пожалуйста.
Тот недовольно цыкнул и закатил глаза, нашаривая паспорт в сумочке. Мёнсу, вдоволь посмеявшись про себя, выглянул из-за его плеча и успел запечатлеть в памяти ахер на лице бедного охранника, увидевшего в документе пол «девушки». Сонджон истеричным движением забрал паспорт, схватил хёна за руку и потащил за собой, протискиваясь через толпу. Мёнсу разглядывал обстановку по мере возможности: клуб был совсем небольшим, крошечная сцена, два бара, производили хорошее впечатление только диванчики со столиками, разделенные между собой шторами для интимности. Маленькая ручка приятно сжимала его собственную. Он потянул Джонни в сторону бара, и тот послушно пошел и сел рядом, выпуская его руку. Оба очень хотели выпить и тут же заказали по коктейлю.
На танцполе уже вовсю веселились полуобнаженные девушки и нескромно разглядывающие их парни. Мёнсу даже поймал несколько заинтересованных взглядов в сторону мелкого и нахмурился. Похоже, никто и не сомневается в том, что он девушка. Джонни грыз трубочку, попивая коктейль и постукивая ногой по полу, он завороженно таращился на танцующих и явно хотел к ним.
- Хён, пошли танцевать? – повернувшись и подвинувшись ближе, он вопросительно приподнял брови.
Мёнсу отрицательно покачал головой, и мелкий обиженно надул губки.
- Ладно, тогда я сам пойду, - он резво вскочил со стула, уже пританцовывая на ходу.
«Бля», - подумал Мёнсу, боясь поворачиваться, и быстро прикончил выпивку большими глотками. Сделав знак бармену повторить, он все-таки обернулся, слегка втянув голову в плечи от нехорошего предчувствия, и не зря. Сонджон танцевал недалеко от него, несколько развратно, по мнению Мёнсу, двигаясь, провожаемый несколькими голодными взглядами парней. «Да его же сейчас снимут», - подумал он и быстро поднялся, собираясь увести мелкого подальше от излишнего внимания мужского населения. Протискиваться сквозь толпу оказалось на удивление легко, буквально несколько секунд – и он уже у цели. Опередив какого-то предприимчивого парня, который уже явно собирался подкатить к Джонни, Мёнсу стремительно подошел к нему вплотную и положил руку на талию, собираясь развернуть к себе.
Но, почувствовав касание, Сонджон сам резко развернулся и увидел удивленное лицо хёна всего в паре сантиметров от своего. Он замер – слишком близко - и хотел зажмуриться, но не смог отвести глаз, внимательно вглядываясь в не менее охреневшие глаза напротив. Им обоим показалось, что прошла целая вечность, а потом Мёнсу неожиданно притянул Джонни к себе, обнимая двумя руками.

4 глава (Часть 2)

Вдох, удар сердца, выдох, удар, снова вдох – и Сонджон не выдержал, сам прижался к хёну в ответ, схватившись за футболку у него на спине. От смущения он уже не знал, куда деваться, поэтому закрыл глаза и уткнулся в плечо, которое оказалось прямо перед лицом. Сердце колотилось как бешеное, ладони похолодели. Едва он подумал о том, как это все тупо смотрится со стороны, Мёнсу выпустил его, однако, не убирая руку с талии, и повел в сторону одного из свободных диванчиков. Усадив, он сел рядом, улыбнулся и снова привлек смущенного парня к себе, нежно обнимая. Вся ситуация напоминала Мёнсу его первые отношения, когда он был еще в средней школе – невинные объятия, смущение от любого прикосновения и свидания после занятий. Он снова улыбнулся, поглаживая мелкого по спине сверху вниз. Сонджон чувствовал, что краснеет, и стеснялся еще больше, неловко тыкаясь носом то в плечо, то в шею хёну. В таком положении, не разрывая теплых объятий, они провели более часа, не в состоянии оторваться друг от друга.
Джонни, скорее всего, так никогда и не решился бы поднять взгляд, если бы Мёнсу внезапно не взял его за подбородок, приподнимая голову. Его взгляд был очень серьезным, внимательным, темные матово блестящие глаза притягивали к себе, и Сонджон сам потянулся к нему, замечая движение навстречу. Они целовались очень нежно – всего лишь мягкие, легкие касания губами, но Джонни и этого было вполне достаточно, он уже чуть ли не под диван сползал от нахлынувших ощущений счастья, любви, небольшого возбуждения и непонятной, щемящей тоски глубоко в сердце.
Мёнсу вдруг оторвался от сладких губ и прошептал ему на ухо, склонившись:
- Пойдем отсюда.
От его шепота по спине Сонджона прошла дрожь, он смог только кивнуть и пойти туда, куда его тащат. Всю дорогу до гостиницы они не проронили ни слова, продолжая идти за руку по улице. К тому времени уже совсем стемнело и, помимо неярких фонарей, свет исходил только от разномастных цветных вывесок магазинов и различных заведений, жилых домов в этом районе почти не было.
Джонни думал о том, как все неожиданно и даже нежданно произошло – хён сдался, сам предпринял какие-то шаги навстречу и сейчас уверенно держит его за руку, словно так и должно быть. Но ему не давало покоя ощущение, что раньше его как будто что-то останавливало. Что же это? Мёнсу же думал... да ни о чем он особо не думал, он просто хотел мелкого, желательно прямо сейчас, прямо здесь и пофиг, что вокруг люди. Так даже интереснее. Он прекрасно понимал, что если не сделает этого сейчас, то не сделает уже никогда, как бы пафосно это не звучало. Всего одна ночь и всего один шанс. Кто знает, может ему удастся быстро забыть эту мелкую занозу? Ведь в его жизни совершенно нет места для всех этих глупых чувств, которые сковывают по рукам и ногам, стоит только взглянуть на Сонджона. В его жизни вообще нет места чувствам.
В их номере оказалось слишком темно, и это не понравилось Мёнсу – оставив растерянного Джонни возле двери, он включил один из ночников у кроватей, зачем-то покопался в тумбочке и вернулся. Сонджон стоял, опустив глаза в пол, и никак не прореагировал на чужие руки на своей талии, видимо, уже привык. Тогда Мёнсу медленно провел по его плечам, чувствуя, как его трясет, и удивляясь этому. Куртка заскользила вниз и упала на пол вместе с сумкой, которую Джонни до этого держал в руке. Мелкий прикусил губу. Он ужасно боялся того, что должно сейчас произойти с ним, чего не было целых девятнадцать лет, но с другой стороны он хотел, чтобы это поскорее случилось именно с этим человеком.
Мёнсу, наконец, сделал то, о чем мечтал весь вечер – провел руками вниз, ощущая мягкость и шелковистость той странной майки, которая даже на ощупь была как вторая кожа. Он чуть задрал самый ее краешек и повел рукой вверх, задирая дальше и одновременно поглаживая живот мелкого. Наклонившись, Мёнсу поцеловал его в шею и мягко заставил приподнять руки – тот послушался и покорно ждал, пока с него снимут майку. «Как кукла, - подумал Мёнсу, разглядывая изящное тело Сонджона, его узкие плечи, плоский живот, все еще опущенный вниз взгляд и румянец на щеках, - не шевелится, но и не возражает. Может, боится? Но с чего бы?» – ему даже на миг не могло представиться, что до этого у Джонни никого не было. Слишком уж он был красив, дружелюбен со всеми и популярен, даже у незнакомцев на улицах, в клубе... Такой парень просто не может быть один. Если бы Мёнсу узнал, что мелкий в данный момент встречается с десятью парнями и девушками одновременно, он бы даже не удивился, ведь это было куда вероятнее.
Чтобы показать Сонджону, что ему ничего не угрожает, он снова наклонился и нежно поцеловал его в щеку, в уголок губ, затем в плечо. Это каким-то образом подействовало, и тот оживился - он поднял голову и робко провел ладонью по груди хёна, смущаясь. Мёнсу быстро скинул футболку. Он понял – Джонни все-таки боится, хочет, но боится, так странно... Хотя все, что связано с ним, странно. Его приходилось успокаивать, уговаривать мягкими прикосновениями, чтобы не сбежал в панике.
Сонджон удивленно уставился на обнаженное тело хёна, он видел его впервые – взгляд прошелся по плечам, груди, слегка подкаченному прессу, заставляя покраснеть, и зацепился за две ровных полоски шрама на боку, практически параллельных друг другу. Рана была небольшой, но судя по всему, глубокой. Захотелось прикоснуться к ним, узнать, что случилось, но он боялся открыть рот, чтобы не испортить момент. Даже ради того, чтобы предупредить, что хён у него первый.
Мёнсу притянул его к себе за плечи и снова поцеловал, вскоре пройдясь по губам горячим языком. Джонни вздрогнул. Он приоткрыл рот, получая первый в своей жизни страстный поцелуй, выбивший воздух из его легких. Почувствовав, что его джинсы расстегивают, он инстинктивно судорожно шевельнул рукой, даже не сопротивляясь, а скорее просто из-за смущения желая прикрыться, но услышал уже знакомый шепот над ухом: «Не бойся» и расслабился, снова позволяя делать с собой все, что угодно. Наклонившись, Мёнсу стал медленно целовать его от шеи к плечу с одной стороны, потом с другой, большими пальцами он скользнул в шлевки его джинсов, стягивая их и чуть сжимая руками ягодицы. Сонджонни чувствовал, как жар растекается по его телу, сосредотачиваясь в основном в низу живота и ниже, ему было мучительно стыдно и приятно одновременно. Мёнсу присел, снимая с него джинсы, попеременно с каждой ноги из-за их узости, и улыбнулся, смотря снизу вверх. У мелкого были потрясающе длинные, стройные ноги, правда, очень худые, жутко смущенный взгляд, красные щеки и губы, он уже был возбужден. Вставая, Мёнсу прошелся ладонями по его ногам в обратную сторону – вверх, до бедер, легко подхватил Джонни на руки и понес к постели. Сдернув жестковатое, по его мнению, покрывало вместе с одеялом на пол, он осторожно положил кажущееся таким хрупким тело на кровать, в темпе снял с себя штаны и лег сверху.
Приподнявшись и опираясь на руки, Мёнсу внимательно рассмотрел Сонджона, стараясь не упустить ни одной детали, навсегда запомнить его именно таким, какой он был сейчас, потому что другого случая не будет. Ни другого случая, ни следующего раза... Джонни напоминал цветок – такой же нежный, красивый и слабый, казалось, сделай Мёнсу что-то не то, и он погибнет, будет затоптан от одного грубого прикосновения. Белая лилия больше всего походила на него, прекрасный царственный цветок, с древнейших времен служащий у многих народов символом чистоты, красоты и невинности.
Мёнсу поцеловал слегка растрепанного, такого сексуального парня, лежащего под ним, нащупывая на тумбочке смазку, которую достал раньше. Постепенно углубляя поцелуй, он слегка отвел одно колено Джонни в сторону и просто прикоснулся к нему, размазывая вязкую массу лубриканта между ягодиц. Мелкий вздохнул в поцелуй и слегка напрягся, но постепенно снова расслабился. Почувствовав внутри себя палец, он всхлипнул и зажмурился – ощущение было не из приятных. Но по мере того, как палец двигался все глубже, ласкал его изнутри, становилось все приятнее и приятнее, а когда их стало уже два, Джонни начал стонать в поцелуй от удовольствия. Он уже не боялся того, что случится между ним и хёном, страх и последние сомнения были вытеснены наслаждением, пульсирующим вместе с кровью в венах. Самым приятным оказалось то, что его обнимал и целовал человек, в которого он был влюблен.
Сонджон прогнулся в спине, со стоном откинув голову назад на подушку и давая понять, что он готов. Реальность воспринималась с трудом, ему все время казалось, что все это происходит не с ним. Мёнсу вытащил из него пальцы и смазал свой член. На сегодняшнюю ночь он надежно запер зверя внутри себя, который часто прорывался наружу, поэтому, мягко придерживая Джонни за бедра, он начал осторожно входить. Сам Мёнсу на его месте смог бы вытерпеть грубость, но поступать с другими так, как поступили с ним, он не хотел, и думал прежде всего о том, чего бы хотелось Сонджону. Тот снова зажмурился и сжал зубы, задержав дыхание. Когда Мёнсу вошел до конца и остановился, сдерживая себя, Джонни выдохнул и удивленно распахнул глаза. Потерять невинность с парнем оказалось не так больно, как он думал... разве только чуть-чуть.
Быстро привыкнув к ощущениям, Сонджон обнял хёна за шею, притягивая ближе и робко улыбаясь. Мёнсу коротко чмокнул его в щечку, двигаясь немного назад и снова вперед, глубже, чем прежде. Все-таки не выдержав, он наклонился и оставил на Джонни несколько засосов, на шее и плечах, плевать, если завтра он будет недоволен. Сам виноват – нечего быть таким сексуальным. Мелкий под ним был таким послушным и мягким, как тающий шоколад, его тело отзывалось на каждое движение, а тихие стоны доставляли огромное удовольствие. Выпрямившись, Мёнсу уткнулся ему в волосы и вдохнул их запах, который сейчас ощущался сильнее, чем когда-либо до этого, сладкий-пресладкий, будоражащий, заставляющий хотеть его еще больше и чудом ставший за пару секунд родным.
Когда стоны стали громче, а толчки быстрее, рука Мёнсу сама потянулась, протиснувшись между их горячими телами, и погладила член Джонни, срывая вскрик, обхватила его и сжала. Практически сразу по коже побежала теплая сперма, а тело под ним расслабилось. Мёнсу посмотрел на Сонджона – тот лежал, тяжело дыша. «Потерпи немного», - прошептал он хрипло, и Джонни кивнул, сжимая пальцами его плечи. После еще нескольких движений внутри кончил и Мёнсу, в этот момент его голова просто разрывалась от самых разных эмоций.
На кровати было мало места для двоих, поэтому Мёнсу лег на спину, а Джонни на бок, тесно прижавшись к нему, он все еще пребывал в легком шоке от всего произошедшего с ним этой ночью и не мог поверить сам себе, что это не сон. Нерешительно поцеловав Мёнсу в плечо, он почувствовал губами соленую влажную кожу и тяжело вздохнул. Придется начинать разговор самому.
- Хён...
- М? – тому было лень шевелиться и даже разговаривать.
- А мы теперь будем вместе? – наивно поинтересовался Сонджон.
- С чего ты взял? – Мёнсу слегка удивленно посмотрел на него.
- Ну... – Джонни мгновенно растерялся. – Ты мне очень нравишься... А я тебе нет?
Мёнсу отвел взгляд.
- Нет. Мне нужен парень, который сможет завалить меня на кровать и оттрахать по самые гланды. А ты, Сонджон... слишком нежный, женственный и слабый. Ты мне не нужен.
Он отвернулся от Джонни и лег на бок, закрыв глаза. Внутри поселилось какое-то гнетущее чувство, он сам не понимал, правду сказал или ложь. Еще несколько дней назад все было бы по-другому, а теперь ничего не поделаешь. Что произошло, то произошло. Осознание своей вины не давало спокойно уснуть – он все-таки сделал Сонджону больно, хоть и не физически.
- Зачем тогда ты сделал это со мной? – хотел закричать Сонджон, но получилось только сказать полушепотом.
Мёнсу молчал, и Джонни ничего не оставалось, как отвернуться в другую сторону. Состояние прострации и шока не отпускало его, как всегда в таких ситуациях, когда какие-то факты больно бьют по голове и в самое сердце. Подвинувшись на край постели, он глотал слезы, не издавая ни звука, и ждал, пока хён уснет, чтобы сбежать подальше от этого места, находиться в этой комнате стало невыносимо. Наконец, с другой стороны кровати послышалось размеренное сопение. Он тихонько сполз ногами на пол, поднялся и стал собирать свои раскиданные вещи, каждую секунду боясь, что хён проснется и увидит его, жалкого и раздавленного, в слезах собирающего свою одежду по полу.
Одевшись и взяв свой чемодан, Джонни посмотрел в зеркало и заметил засосы на шее, знаки его принадлежности. Слезы потекли сильнее, он быстро толкнул дверь и выбежал из номера, а затем и из гостиницы. В голове была только одна мысль – бежать, бежать подальше отсюда, и он бежал, не разбирая дороги, но в нужном ему направлении. Ему было все равно, что на трассе небезопасно и его могут изнасиловать в таком виде, никто уже не сможет сделать ему больнее, чем сейчас.

4 глава (Часть 3)

Поначалу Сонджон действительно бежал, не разбирая дороги и даже не замечая тяжести своего чемодана, глаза застилали слезы обиды и боли, перед ними все еще стояли различные картины последних нескольких дней, все с участием Мёнсу. После эмоционального потрясения, например такого, как сдача экзамена, ему всякий раз требовалось проветрить голову, и он отправлялся пройтись пешком, прогуляться. Но со всем своим гардеробом в одной руке не особо-то и погуляешь, поэтому уже вскоре он еле брел по обочине дороги, волоча чемодан по земле.
Мысли просто разрывали его бедную голову так же, как чувства – сердце.Когда ему удалось немного успокоиться, он попытался разобраться в себе. Хён поигрался с ним. Он просто решил расслабиться. Сонджон ему не нужен, ему нужен был только секс и ничего более. Может быть, у него уже есть девушка или парень, а Джонни такой идиот, что даже ни разу не поинтересовался этим. Он всегда верил, что в жизни каждому может встретиться настоящая любовь, которую невозможно не распознать, которой невозможно не отдаться сразу и полностью, забыв обо всем на свете. Но теперь он даже не чувствовал, тот ли единственный Мёнсу для него? Да он вообще этого никогда не ощущал, просто напридумывал себе всякую дребедень! «Что там говорят? Когда любишь, можешь отдать все за этого человека, даже жизнь... Я могу отдать жизнь за хёна? ... Да херня это все! Я могу отдать жизнь, чтобы быть с ним, вот что я чувствую! Это ведь совсем разные вещи?» - он даже слегка приостановился, но потом зашагал дальше.
Так и не разобравшись с этим вопросом, Джонни перешел к следующему. Все равно мысли путались и надумать что-то стоящее не получалось, да еще и эта пустота внутри... С каждым шагом он все явственнее ощущал, как ноет зад, но гораздо, гораздо больнее было от дыры в сердце. Почему хён так поступил? Это было слишком жестоко! «Может быть, для него это нормально – спать с незнакомцами, без всяких обязательств? Это бы все объяснило... Значит, я просто никто... а я-то думал, что мы подружились... дурак». Это не может быть настоящей любовью – решил Сонджон. Она так не поступает. Так не должно быть! Но почему, в таком случае, даже сейчас ему больше всего хочется вернуться? На коленях умолять Мёнсу позволить ему быть рядом и любить? «Бред, бред, бред! – кричал уставший мозг и последняя гордость. – Ты ему даже не нравишься! Беги, беги быстрее!» И все-таки это не любовь... Сонджон сжал зубы и упрямо ускорил шаг, собрав последние силы. Прошла уже пара часов, потому что воздух стал прозрачным из-за едва забрезжившего рассвета, а он даже не заметил.
В это время в гостинице Мёнсу резко открыл глаза и уставился в темноту. Он даже не понял, что его разбудило, просто проснулся и все. Приподнявшись, он внимательно оглядел номер – Сонджона нигде нет, его одежда, разбросанная по полу, и чемодан – все исчезло, соседняя кровать пуста, на его собственной кровати тоже пусто и холодно. Даже дураку было бы понятно, что мелкий сбежал.
«Ну что, доигрался? Получил его... Успокоился? – Мёнсу со всей силы ударил кулаком по постели рядом с собой. – Черт!» Он провел рукой по тому месту, где лежал Джонни, ощущая лишь прохладу простыни, а затем потянулся к подушке. Конечно же, она впитала тот самый одуряющий, приторно-сладкий запах – запах волос мелкого. Его теперь отсюда хрен выстираешь. Перед глазами мгновенно промелькнули различные моменты этой ночи с Сонджоном в главной роли – шумный клуб и его стройное тело, изгибающееся в танце, счастливые сияющие глаза после их первого поцелуя, полумрак их комнаты и его дрожь, несмелые ласки и доверчивая покорность – все эти воспоминания... все сводило с ума. «Кажется, он нравится мне намного больше, чем я думал... но... Как бы я ни захотел, он все равно никогда не будет моим!» - подумал Мёнсу, прикрывая глаза и утыкаясь в подушку. Внезапно он вспомнил, как изменяется красивое лицо Джонни, искажаясь от удовольствия. А как оно будет выглядеть, исказившись от сильной боли? «Блять! – Мёнсу мгновенно подскочил, подорвавшись с кровати и громко выругавшись. – В этот момент кто-то, может, причиняет ему боль! Ведь его запросто можно обидеть! Куда он пошел? – он принялся лихорадочно одеваться и выбежал из комнаты, даже не застегнувшись до конца. – Вряд ли он отправился обратно в клуб с чемоданом. Значит... только бы его никто не подобрал по дороге!»
Машина взревела, стрелой срываясь с места и улетая прочь. Мёнсу нервно постукивал по рулю, поглядывая только на спидометр, сердце ударами отсчитывало секунды, а за окном мелькали одна за другой таблички пройденных миль. Время медленно тянулось, оставляя на сердце непонятную тревогу, от которой даже дышать нормально не получалось. Наконец, на фоне светлеющего неба вдалеке показалась человеческая фигурка. Мёнсу вжал педаль газа в пол, а подъехав поближе, затормозил, с облегчением выдыхая – по обочине брел Сонджон, уже едва переставляя ноги. Он даже не взглянул на машину. Мёнсу приоткрыл дверцу с его стороны и сказал:
- Садись.
Джонни прикусил губу и не подумал послушаться. Вот зачем хён появился именно сейчас?
- Сонджон! – позвал его Мёнсу.
Мелкий не ответил, разозлив его окончательно.
- Садись в машину, придурок!
На этот раз он не мог не ответить - внутри все просто закипело. Да как он смеет?!
- Нет! – закричал Сонджон, внезапно обернувшись. Его лицо было грустным и злым одновременно. Ноги уже подгибались и не слушались, он знал – еще немного и он расстелется прямо посреди дороги, споткнувшись, и больше не сможет встать.
Мёнсу резко подрезал его, припарковавшись поперек дороги, и выскочил из машины. В его крови все еще бушевал адреналин – гормон возбуждения и агрессии. Страстно желая навалять мелкому, избить до посинения, он, тем не менее, понимал, что это не поможет. Такими методами действовать нельзя - ничего не выйдет. Он оказался рядом как раз вовремя – Сонджон, потеряв возможность двигаться дальше и уже не в состоянии обойти машину, стал медленно падать вперед, прикрыв глаза. Тяжелый и давящий на виски обморок, как сон-полудрема, запустил свои тягучие щупальца ему в мозг, отключая сознание. Мёнсу успел его подхватить и сразу крепко обнял. Слегка ударив по щеке, он привел Джонни в чувство. Тот бессильно повис на его руках, уже не сопротивляясь.
- Ну же, Джонни... не глупи, - мягко произнес Мёнсу. – Через пару дней ты уже будешь дома.
Сонджон часто заморгал, пытаясь прийти в себя, а потом кивнул, разрешая. Перед глазами была лишь темнота. Мёнсу аккуратно усадил его на переднее сиденье и не стал захлопывать дверь. Он покопался в багажнике и укутал уже вырубившегося мелкого темно-синим теплым пледом, слегка опустил спинку и немного постоял, наблюдая за его сном. Прикоснуться было очень страшно, вдруг ранишь, разрушишь, сломаешь? Нельзя. Мёнсу в последний раз, с сожалением и жалостью, взглянул на уставшее, но милое, словно ангельское, личико, а затем заметил абсолютно не подходящий, уродливый синяк на его шее. Он тяжело вздохнул и опустил глаза, не прекращая испытывать чувство вины ни на секунду. Джонни был практически без сознания, когда согласился продолжить путь с ним. Что же он скажет завтра?

@музыка: Тишина

@настроение: Устал

@темы: Кумиры, Infinite, Фанфик, МенДжон, Любовь

Comments

[abs13]

очень интригующе... спасибо большое

[Mickey Yuchung]

abs13, продолжение, думаю, будет только на фикбуке))